Певец в этой истории — почти авторский персонаж (и вы даже его знаете

), но дэв вполне хорезмийский. На этой жизнелюбивой ноте я завершаю цикл хорезмских сказок. Их много, остальные вы, при желании, сами найдете
Спасибо всем, кто читал о волшебных обитателях волшебного Хорезма

Надеюсь, мы стали еще чуть ближе друг к другу.
читать дальшеЕсть в Хорезме горы, называются Султануиздаг. Кто в тех горах оказался, сразу поймет – непростые места. Черные блестящие скалы, крутые отвесы, обманчиво красивая игра странного фиолетового и зеленого камня – заворожит, уведет в глубину гор, а там кто-то невидимый начнет играть-кружить с уставшим путником. Это дэвы бродят по ущельям, собираются в пещерах обсудить свои дела. Опасно, когда у дэвов веселье. От их хохота камни летят в долину, может сойти сель и снести все на своем пути.
Характер у дэвов переменчивый. Могут они помочь, могут и навредить. Но перед смелостью и красивой песней отступит любой дэв. Вот послушайте историю о Ходже Мулюке.
Ходжа Мулюк считался дэвом благонравным и благочестивым. Бездельничать не любил. Знайте, что все дэвы – искусные мастера. Это они некогда научили людей разным ремеслам. Но больше всего любят дэвы строить. Города, дворцы, крепости – много прекрасного создано ими на земле. Только сейчас почти все эти города покинуты, крепости занесены песком, дворцы необитаемы. Кто знает, почему. Видно, так им судьбой определено.
А когда-то в них жизнь кипела. Как в Чильпыке, например. Эту крепость Ходжа Мулюк построил по просьбе людей, которым досаждали разные беды. То враги налетят, словно саранча, то запорошит селения черным песком пустыня. Нужны были надежные стены, чтобы укрыться и от песка, и от врагов.
Ходжа Мулюк согласился людям помочь. Понимая, что время не ждет, трудился днем и ночью. Старательно месил глину и таскал ее пригоршнями на вершину большого холма, возводя круглую крепостную стену. Громадные каменные глыбы переносил на своих могучих плечах, укрепляя крепость. В родные горы даже на ночь не уходил. Тут же у холма засыпал ненадолго, чтобы еще до рассвета подняться и приняться за работу.
И вот настал день, когда люди увидели Чильпык во всей его красе. Могучая крепость сверкала в лучах солнца.
Ох, и благодарили же люди дэва за его великий труд! Певцы о нем песни складывали, матери детям о Ходже Мулюке сказки рассказывали, отцы сыновьям в пример ставили.
От таких щедрых похвал возгордился дэв. А там, где гордость, там и зависть. Ни с того ни с сего позавидовал дэв людскому благополучию и чуть было не погубил своими руками созданное. Там, где возвышается гора Ток, перегородил он плотиной кормилицу Амударью и отвел воду от полей, которые возделывали обитатели Чильпыка.
Просили старики Ходжу Мулюка вернуть людям воду, но просьб дэв не слышал. Плакали женщины и малые дети, но слез дэв словно не видел.
Растерялись люди, пригорюнились. Что делать? Как одолеть дэва?
Плохо закончилась бы эта история, если бы не случилось странствовать в тех местах одному чудесному певцу. Разное про него говорили. То ли из Магриба он, и чародейству обучен, то ли из страны Бхаратов, а некоторые даже уверяли клятвенно, что родина его – Хрустальный остров, который на месте не стоит, а плавает в океане. Про имя певца легенда ничего не говорит. Может быть, его звали Мустафа, а, может, Ибрагим. Или Фаррух. Назови сам, у меня нет времени.
Певец был закален долгими странствиями. Мог вытерпеть голод и жажду, усталость и боль, разлуку с любимой, но вот когда люди вокруг мрачные, этого он вытерпеть не мог. Узнав, почему так невеселы обитатели крепости, он не мешкая отправился в горы, к Ходже Мулюку.
Дэв крепко спал. Певец засмеялся и толкнул его ногой в огромное плечо:
– Спящий ночью теряет молодость, спящий днем теряет жизнь. Вставай!
Дэв открыл глаза и уставился на певца.
– Кто ты? – спросил удивленно.
– Отгадай сам! – снова засмеялся певец и ударил по струнам саза.
От первой его песни все скалы на милю вокруг покрылись цветущими розами. От второй пустыня сжалась как прошлогодняя змеиная кожа и далеко отошла от полей Чильпыка. От третьей песни рухнула каменная плотина, и благодатная вода напоила посевы.
А Ходжа Мулюк слушал и слушал, ничего не замечая вокруг, и лишь повторяя:
– Спой еще!
Когда замолк певец, дэв осторожно подхватил его своими огромными ладонями, поднес к лицу и сказал:
– Я узнал тебя. Ты – тот, кого называют царем певцов и певцом небожителей. Останься в моих горах, и все их сокровища станут твоими.
– Птицы дышит небом, а певец – дорогой, – был ему ответ. – Меня зовут новые пути, меня ждут в других краях. Но я оставлю тебе мой саз на память.
И оставил. С тех пор, стоило Ходже Мулюку рассердиться за что-то на людей, он брал в руки саз, перебирал его струны, вспоминал чудесного певца – и весь его гнев куда-то пропадал.
@темы:
"бестиарий поздней осени"
Спасибо)
~Lady_Loki~,
инверсия связана с разделением ариев на две ветки: ту, которая осталась в Иране, и, ту, которая отправилась дальше в Индию. Возможно, это разделение происходило не совсем мирно, и взаимные распри привели, как всегда бывает, к отрицанию некогда общих святынь. Возможно, это связано с сильным воздействием в Индии местной, дравидской, культуры на пришлую арийскую. Считай, весь ныне действующий индуистский пантеон, за исключением Агни — дравидийский. Ведические боги остались на третьестепенных ролях, им даже жертв не приносят. Допустимо предположить, что дравиды в ахурах углядели более близкие себе божества и успешно их ассимилировали. Соответственно, арии, воевавшие с местным населением, вынуждены были вступить в конфронтацию с собственными богами-"пятой колонной"
trollkvinne,
тот, кто совершил паломничество, зовется "хаджи" ("ходжи" в узбекском произношении). А "ходжа" ("худжа") происходит от слова "хужаин" (отсюда русское "хозяин") — состоятельный во всех смыслах человек, пользующийся авторитетом в своем окружении. Ходжи образуют особое сословие, наименование "ходжа" передается по наследству, браки заключаются только между семьями ходжей. А еще ходжи — среда, в которой формировалась тюркская интеллигенция.
всегда пожалуйста
~Lady_Loki~,
кем же были в действительности все те, кого привыкли почитать, как богов) Жаль, что вряд ли узнаем...
Зато какой простор для фантазии