Джинны — существа зловредные. Если дэвы бывают злые и добрые, то джинны всегда и непременно злые. Помучить человека, напакостить ему — нет для них большего удовольствия. Самое неприятное, что джинны не имеют собственного облика, а как вода принимают форму сосуда, в который влились. То зайцем обернутся, то уткой, то ослом, то каким-нибудь насекомым. Погонится охотник за таким "зайцем", а тот его завлечет в глухое место и ослепит, или лишит рассудка, а то и вовсе погубит.
Зато точно известно, где джинны любят селиться — в разрушенных домах, на кладбищах, в старых амбарах. Русла пересохших рек, заросли джиды и шиповника, грецкий орех им тоже нравятся. Знаете, как в Хорезме шиповник называли? "Аджина гуль", "цветок джиннов" (или "цветок сумасшедших", потому что сумасшествие, по стойкому поверью, вызывается вселением в человека джиннов).
Но хоть и живут джинны в глухих местах, но стараются все же быть поближе к человеческому жилью, чтобы удобнее было вредить людям. И если люди проявляют легкомыслие и не принимают профилактических мер, джинны быстренько завладевают домом. К слову, они прожорливы и очень плодовиты. И им все равно, что атаковать — лачугу бедняка или дворец правителя.
читать дальшеПрекрасен дворец хивинского хана Таш-хаули. Голубые, синие, золотые искорки вспыхивают от солнечных лучей на его мозаичных стенах. Но вот однажды посетила дворец беда. Неведомо откуда пришло и поселилось там целое семейство джиннов. Мы уже говорили, что джинны весьма плодовиты, так что семейство было многочисленное. В нем имелись и старые джинны, и молодые, и целая сотня, а, может и больше, детишек. Вели они себя, как полагается джиннам, крайне невоспитанно. Идет на прием к хану визирь — почтенный, седовласый, важными мыслями занят — а в него из-за угла комок глины летит. Стоит ночью стража на охране дворца, а ее вдруг кто-то невидимый щекотать принимается. По переходам да коридорам таинственные огни вспыхивают, перебегают.
Самое скверное, что маленькие джиннята пролезали в покои ханских жен. Кидались подушками, расшвыривали драгоценности, били дорогую фарфоровую посуду из Китая, спутывали красавицам волосы. Или смешают сурьму и румяна, перепутают коробочки на туалетном столике, нальют зеленой краски в белила, а пудру подменят лессовой пылью. Представляете, как выглядели потом ханские жены! Конечно, их терпение скоро кончилось и предъявили они своему повелителю ультиматум: или он выгоняет джиннов из дворца, или они отказывают хану в своей благосклонности.
Правитель призадумался. Что делать? И тут он вспомнил про Зохира-ходжу, суфийского шейха, перед которым трепетала вся нечистая сила. Зохира-ходжу разыскали, с почетом привезли в Таш-хаули, и хан рассказал ему о своем горе.
Зохир-ходжа церемониться с джиннами не стал. Просто вышел на площадь перед дворцом, громко объявил, что ждет завтра утром всех на этом месте, и ушел.
Джинны не осмелились перечить. иначе шейх так отметелил бы их молитвами, что мало не покажется. Все как один выстроились утром на площади. Зохир-ходжа высказал все, что про них думает (а голос у него был громкий и выразительный) и приказал немедленно отправляться в холодные северные пески, откуда джинны приходят на возделанную человеком землю.
Но тут джинны заупрямились.
— Сейчас лето, — заявили они. — Как мы переправимся через Амударью?
— Это не ваша забота, — отвечал Зохир-ходжа. — Собирайтесь, да поживее!
Нехотя повинуясь приказу, джинны собрали свои пожитки (у джиннов, между прочим, тоже бывают пожитки), и семейство тронулось в путь. А поскольку джинны не дисциплинированы, Зохиру-ходже не раз приходилось наводить порядок в этом странном шествии.
— Эй, возьми ребенка на руки! — покрикивал он на болтливую молодуху. — Эдак мы к вечерней молитве не дойдем до Аму!
Наконец, показался берег реки. Джинны столпились на берегу, и тут Зохир-ходжа прочел тайную чудодейственную молитву. Амударью мгновенно покрыла мощная корка льда. Теперь джинны могли спокойно переправиться на другой берег.
И лишь один джинн, самый старый, да к тому же хромой, не смог идти по скользкому льду.
— Позволь мне вернуться во дворец, — попросил он Зохира-ходжу. — Обещаю не пакостить больше.
— Оставайся, — махнул рукой шейх и улыбнулся лукаво. — Ты будешь следить за тем, как ведут себя обитатели ханского дворца. И если кто-нибудь из них совершит неблаговидный поступок, я разрешаю тебе немного повеселиться.
И оба от души захохотали.